Штель вошел в часовню и едва не споткнулся о еще один труп. Четвертый техножрец.
Часовня была наполнена огромными черными металлическими механизмами, покрытыми копотью. Большинство из них застыли в неподвижном безмолвии. Но одна машина еще работала с лязгом и скрежетом.
В верхней части машины было что-то… распростертое тело какого-то существа. Когда Анакора вошла в часовню за Штелем, и ее люминатор осветил это существо, Штеля едва не стошнило. Это была ужасная черная тварь, крупнее человека — почти бесформенная масса щупальцев, ног, глаз…
Штель никогда раньше не видел демона. Он лишь слышал истории об этих чудовищных порождениях варпа — слышал достаточно, чтобы знать, что демоны могут быть любых форм и размеров. И сейчас он не сомневался, что эта бесформенная тварь — демон.
Полковник сотворил знамение аквилы. Палинев попытался сделать то же самое, но не выдержал, отвернулся, и его стошнило.
Чудовище было приковано к машине — буквально прибито к ней гвоздями, вокруг его ран запеклась черная кровь. В плоть демона врезались многочисленные провода и трубки. Его покрытая жесткой кожей грудь была вскрыта, в ране виднелись мышцы и сухожилия. Внутри грудной полости судорожно сокращался сморщенный черный орган. Похоже, эта машина поддерживала жизнь в демоне, чтобы его можно было вскрыть и изучать.
— Полковник… — произнес Палинев слабым голосом, звучавшим как у больного.
Штель, обернувшись, увидел, что Палинев едва не касался носком ботинка еще одного трупа. Головы у мертвеца не было, но Штель достаточно долго служил с сержантом Гавотским, чтобы узнать его.
Анакора нашла Петрусского. Он был еще жив. Достав аптечку, Анакора пыталась помочь ему, как могла, держась при этом как можно дальше от демона. Штель все еще смотрел на Гавотского, своего старого друга. Он никак не ожидал, что переживет его. Полковник привык, что невозмутимый сержант всегда был его спутником, привык полагаться на его советы — возможно, даже слишком.
Он не услышал тихих шагов позади. Но его аугметика зарегистрировала звук и послала предупреждение в мозг.
Штель резко развернулся. И оказался лицом к лицу с Келлерманом. Должно быть, техножрец прятался в тени. Келлерман не дрогнул, хотя Штель поднял меч для удара. Полковник опустил оружие, удивляясь, как не заметил присутствия техножреца раньше и ругая себя за невнимательность.
— Что здесь произошло? — резко спросил он.
— Засада мутантов, — ответил Келлерман. Он казался абсолютно спокойным.
— У них были клинки? — спросила Анакора, все еще оказывая помощь Петрусскому. Штель заметил зияющую рану в боку Ледяного воина.
— Наверное, они надеялись, что их не услышат, — предположил Палинев. — Но наши успели выстрелить пару раз.
Он оглянулся вокруг, словно ожидая увидеть трупы мутантов. Но их не было.
— Сколько их? — спросил Штель.
— Я не знаю, — ответил Келлерман. — Ваш сержант сказал мне подождать снаружи, пока они с солдатом обыскивали часовню. Когда подошли вы, я услышал, как мутанты убегали. Я пытался предупредить вас по воксу, но машинные духи покинули мой вокс-передатчик.
Сказав это, он прошел мимо Штеля, словно их разговор не представлял для нег никакого интереса. Взгляд техножреца был прикован к плененному демону.
Подошли Баррески, Грейл и Михалев, и Штель приказал им троим и Палиневу охранять четыре входа в часовню управления, а сам стал терпеливо ждать.
Он не видел выражения лица Келлермана, скрытого шарфом и капюшоном. Но судя по жестам, техножрец испытывал при виде демона больше гнев, чем отвращение.
Повернувшись спиной к мерзкой твари, техножрец пробормотал молитву.
— Что это? — спросил Штель, хотя уже и сам знал ответ.
— Похоже, — сказал Келлерман, — что техножрецы, служившие на этой базе, сами стали виновниками собственной гибели.
Штель жестом подозвал Баррески. Солдат подошел неохотно, не сводя глаз с распятого демона. Но он явно ободрился, когда услышал приказ Штеля. На посту у двери встала Анакора, а Баррески приготовил огнемет. Первый же выстрел поджег плоть демона и расплавил трубки, поддерживавшие жизнь в твари. Но Баррески на всякий случай выстрелил еще раз.
Демон обратился в прах на глазах Штеля, не осталось живой плоти, способной удержать существо из варпа в реальном мире. Долго никто не произносил ни слова. Демон был уничтожен, но его присутствие осквернило эту часовню.
Штелю ничего не сообщали о назначении этой базы. Он и не спрашивал. Полковник задумался, знал ли Келлерман — знал ли хоть кто-то в иерархии Адептус Механикус — что исследовали здесь.
Он мог понять это искушение. Возможно, оно было порождено самыми чистыми мотивами: желанием изучить те силы, что осаждали человечество, и найти слабые места врага. Но это знание было запретным отнюдь не без причины — что наглядно подтверждали изуродованные трупы в коридорах вокруг часовни.
Поэтому базу построили здесь, так далеко от любых островков цивилизации? Поэтому ее спрятали под водой?
— Думаю, мы увидели достаточно, — произнес Келлерман. — Теперь наш долг — уничтожить эту базу и похоронить темные деяния, что вершились здесь.
— Я согласен, — сказал Штель. — Сначала, однако, мы должны закончить наш поиск.
Грейл доложил, что его группа нашла еще двух техножрецов — они заперлись в кубрике и покончили с собой. Значит, оставалось еще четверо техножрецов, как минимум двое из которых были мутантами, вооруженными мечами.
— Шансы на спасение кого-то из них ничтожно малы, — нетерпеливо сказал Келлерман. — Мы должны…
— Если мы хотим спастись с этой базы, прежде чем взорвем ее, — сказал Штель, — нам придется установить таймеры на зарядах на достаточно долгое время. И я предпочел бы, чтобы на базе не осталось никого способного обезвредить их.
Келлерман признал это мудрым решением, и Штель снова разделил свой отряд. Баррески и Грейл должны были направиться к третьему и последнему шлюзу базы, в надежде обнаружить еще одну спасательную шлюпку. Анакора и Палинев должны прикрывать их, пока они будут искать последних мутантов.
— Михалев и я останемся здесь, — сказал Штель, — вместе с Келлерманом. Мы установим большую часть зарядов в часовне, чтобы эти машины точно разнесло в пыль.
Палинев при этом не смог скрыть удивленного взгляда. Должно быть, его удивило, что полковник присоединился к группе, которой, скорее всего, не придется вести бой.
Но у Штеля были свои причины.
У Михалева было шесть крак-гранат. Более чем достаточно, если использовать их с умом. Он прикрепил две гранаты к полурасплавившейся машине, которую демон осквернил своим прикосновением. Просто на всякий случай.
— Если есть что-то еще, — сказал он Келлерману, — что-то на этой базе, что мы не возьмем с собой, мы принесем это сюда.
Техножрец кивнул.
— Установите таймеры на два часа, — приказал Штель.
— Мы не можем действовать быстрее? — спросил Келлерман.
— Нам некуда спешить, — ответил полковник.
Келлерман, судя по его жестам, считал иначе — его руки нетерпеливо подергивались — но не стал спорить.
Петрусский так и не пришел в себя. Ему была необходима лучшая медицинская помощь, чем та, что могли обеспечить на поле боя. Штель надеялся расспросить его. Он не очень хорошо знал Петрусского, но не раз был впечатлен огромной физической силой солдата. В сочетании с естественной осторожностью Гавотского и боевыми инстинктами, отточенными большим опытом, казалось просто невероятно, что противник смог победить их так легко, не потеряв как минимум нескольких мутантов.
Вероятно, однако, что Петрусский уже ничего не сможет ему сказать. Судя по его ране и тому, как он упал, удар был нанесен сзади. Может быть, солдат даже не видел нападавшего.
В вокс-наушнике Штеля зашипели помехи. Он не смог разобрать ни слова из сказанного, ни даже понять, чей голос это говорил. Но он услышал звуки лазерных выстрелов, и это уже о чем-то говорило. Михалев тоже их услышал и, потянувшись к лазгану, выжидающе посмотрел на Штеля.