Столетия злобы и ненависти наполнили разум Эльдрада. Столетия боли, страданий и тоски. Сердце Крепости пылало яростным огнем от того, что с ним сделали, и когда он открыл свое сознание для боли станции, то понял, что совершил роковую ошибку, пытаясь напомнить о былых деяниях древнего Талисмана Эльдар. Остатки страдающего сознания Талисмана давно исчезли, их заменило мерзкое, ужасное сердце вечно ненасытной тьмы, и когда темнота пришла за ним, то он в ужасе догадался, что на самом деле в Крепость вселилась не произвольная сила Темных Богов, а на ней лежала порча Той, Кто Жаждет, Великого Врага… Слаанеш.
Эльдрад попытался высвободить свой дух из Талисмана, но уже было поздно. Темнота настигла и поглотила его, а вопящую душу она утащила в бездонное сердце Чернокаменной Крепости на веки веков.
Урсакар Крид стоял на берегу моря Кадукад. Он с тяжестью на сердце смотрел за тем, как ослепительный луч света, струящийся с небес, уничтожает последние остатки каср Партокс. Его величавые стены рухнули в ярком погребальном костре, дым вздымался до самых небес от руин крепости, когда невыносимо горячий луч начал свое продвижение к береговой линии. Хотя луч позже испарился, битва здесь была проиграна, любой дурак это понимал. Всё, что у них оставалось, это месть. Эльдар были уничтожены, а инопланетные корабли, что внезапно прибыли на помощь, исчезли; мгновенно стерты с лица галактики ужасающим защитным вооружением Талисмана. Адмирал Куаррен проинформировал его, что победившие в боях имперские корабли с других секторов теперь движутся к Кадии, вынудив тем самым Чернокаменную Крепость выйти из боя, хотя понесенный от нее ущерб перед отступлением был неисчислим.
— Сэр, — позвал Джарран Келл из открытого люка "Валькирии". — Нам пора.
— Мы проиграли… — сказал Крид, его голос казался пустым и безжизненным.
— В этот раз, — ответил Келл, — но будут еще сражения, сэр. каср Галлан все еще стоит, и пока мы живем, мы будем надеяться. Император защитит.
— Да, — согласился Крид. — Император защитит.
Крид напоследок оглянулся на руины крепости и присоединился к своим солдатам.
Стив Лайонс
Валхальские ледяные воины
Закрыть глаза
Красные и зеленые отблески плясали в ночном небе. Воздух был свежим и бодрящим — температура -4 градуса. Ледяные поля тянулись во всех направлениях до самого горизонта, словно куски белой головоломки.
Вероятно, это было красивое зрелище — за исключением имперского десантного корабля, который с раскалывающим небо ревом двигателей пытался удержаться в воздухе над поверхностью хрупкого льда.
В его тени стояли два крошечных силуэта, один передавал приказы своим спутникам наверху, ему приходилось кричать, чтобы его расслышали хотя бы по вокс-сети.
Штель хотел бы знать, что он вообще делает здесь, на Посейдоне Дельта.
О, приказы были ему понятны. Где-то внизу, под водой, была имперская база. Исследовательская база Адептус Механикус. Несколько месяцев назад с ней прервалась связь, и Штеля направили выяснить почему.
Единственный вопрос… почему именно его?
Из трюма корабля на лебедке спускали машину: «Термит» валхалльского образца. С герметично закрытыми бойницами «Термит» был водонепроницаем: Келлерман потратил несколько часов, чтобы добиться этого.
Сейчас он стоял рядом со Штелем, якобы руководя операцией по выгрузке «Термита», но фактически почти ничего не говоря. Келлерман был техножрецом, облаченным в красное одеяние марсианского жречества. Сейчас это было лишь самое верхнее из множества слоев его одеяний. Горб на его спине Штель принял за механическую серво-руку, хотя еще не видел ее в действии. Нижнюю половину лица Келлерман закрывал шарфом, а на глаза натянул капюшон.
И все равно он дрожал от холода.
— Я лишь говорю, что мне это кажется бессмысленным.
Войсковой транспорт. Утро этого дня.
Михалев понизил голос, чтобы его могли слышать лишь четверо товарищей за столом в кают-компании. По крайней мере, так он думал.
Анакора хмуро посмотрела на него.
— Не нам оспаривать мудрость Муниторума, — угрюмо сказала она.
— Но почему мы? — настаивал Михалев. — Зачем было отзывать нас с Даска и везти через полгалактики ради чего-то настолько незначительного?
— Может быть, там нечто более важное, чем нам было сказано, — предположил Грейл.
Баррески энергично кивнул.
— База Адептус Механикус на океанской планете.
— Тот мир так и не был заселен, — добавил Грейл. — Вероятно, они там заняты чем-то важным — например, изучают технологии ксеносов, которые могут изменить ход тысячи войн.
— Наверное, они слышали о легендарном полковнике Станиславе Штеле, — сказал молодой, полный энтузиазма солдат Ченков, — и его отчаянных подвигах на Крессиде.
Михалев бросил на него испепеляющий взгляд.
— Мы потеряли на Крессиде почти девять тысяч человек и так и не спасли исповедника Воллькендена.
— В этом нет вины полковника! — заявила Анакора.
— Я и не говорил, что это его вина, — ответил Михалев. — Но именно из-за Крессиды полковник Штель больше не командует полком, и если хотите знать мое мнение…
— В любом случае, разве у нас был какой-то выбор? — с усмешкой спросил Грейл.
— … нас выбрали для этого бесполезного задания, — продолжал Михалев, — потому что наш новый командир был бы рад от нас избавиться.
Аугметическое правое ухо Штеля отключилось, но он услышал достаточно. Все равно не было сказано ничего такого, что уже не приходило бы ему в голову. В глубокой задумчивости он продолжил свой обход по палубе войскового транспорта.
«Термит» раскачивался на скрипящих цепях над поверхностью льда.
Анакора и Петрусский помогли Штелю и Келлерману забраться в десантное отделение, где уже сидели остальные шесть человек.
Как только они задраили люк, сержант Гавотский приказал водителю Грейлу связаться с транспортом. Через секунду Штель почувствовал, как «Термит» снова начал опускаться. Его аугметика засекла треск льда под гусеницами, потом о лобовую броню стала плескаться вода.
В новом полку Штеля, Валхалльском 403-м, не было подводных машин. Раньше в них просто не возникало необходимости. Но база Адептус Механикус находилась на дне, на глубине более двухсот метров — слишком глубоко, даже для Ледяного воина, чтобы нырять туда без средств защиты.
Пришлось импровизировать.
Казалось, прошла вечность, прежде чем «Термит» опустился на морское дно. Грейл доложил, что лебедочные цепи отцеплены и подняты. Лишь с четвертой попытки ему удалось завести двигатель, и когда мотор наконец включился, то сразу начал фыркать и захлебываться.
— Ему не слишком-то нравится вода, — прошептал Палинев.
— Этот «Термит» модифицирован для прохождения сквозь ледники, — возразил сержант Гавотский. — Его мотор заливало растаявшим льдом тысячу раз.
— Он просто старый, вот и все, — сказал Грейл. — Ну да, нет смысла отправлять новую машину на дно, откуда ее потом вряд ли удастся вытащить. Он справится.
— Надеюсь, что ты не ошибаешься, — сказал Михалев. — Если эта машина сломается прежде чем мы доберемся до базы, нас всех вряд ли вытащат.
Он был прав. Келлерман смог лишь сузить область поиска подводной базы до нескольких квадратных километров. Грейл начал обыскивать указанный район по координатной сетке, но люминаторы «Термита» были почти бесполезны в этих мутных глубинах. Он мог проехать прямо рядом с базой и даже не заметить ее.
А остальное? Что Михалев тогда сказал в кают-компании?
Штель служил достаточно долго, чтобы знать, что получается, когда один полк вливается в состав другого, сколько мелких конфликтов и поводов для недовольства может возникнуть. Хотя уж точно не из-за полковника Бойского — на это Штель был готов поставить свой правый искусственный глаз.