По пути на восточный фронт Кариф наслаждался произведенным впечатлением, когда рассказывал истории о своих боевых подвигах. Он рассказывал им об опыте столкновений с неподдающимися пониманию эьдарами. Затаив дыхание, они слушали его истории о наводящих ужас тиранидах. Эго Карифа за время этого полета было удовлетворено. Что с того, что он немного приукрасил свои байки? Вспомнив это, Кариф улыбнулся мальчику, а мальчик широко улыбнулся ему в ответ.

— Ты чего такой счастливый, солдат? — взревел Себастев. — Скоро мороз отобьёт у тебя желание улыбаться.

Щеки Стевина вспыхнули, а взгляд уткнулся в пол.

— Ритс, — сказал Себастев, — кому сегодня досталось больше всех?

— Это четвёртый взвод, сэр, но ненамного сильнее остальных взводов.

— Отлично, Ставин, я назначаю тебя в четвертый взвод. Твой командир — лейтенант Николо. Ясно?

Неожиданно Курицыну стало не по себе:

— Вообще-то, сэр, лейтенант Николо ранен топором орка в плечо. Сейчас он в полевом госпитале.

Себастев изверг такие проклятья, каких Кариф никогда не слышал. Некоторые из них рисовали в голове очень неприятные картины.

— Серьёзное ранение?

— Он потерял руку, сэр. Я бы сказал ему светит полная аугментация от плеча и ниже.

Очевидно встревоженный этой новостью, капитан на секунду замолчал. Потом он заметил оценивающий взгляд Карифа. На его лицо быстро вернулось прежнее выражение:

— Николо крепкий человек. Он в хороших руках. Наши медики самы лучшие в двенадцатой армии, комиссар. — потом он посмотрел на мальчика. — Хорошо, тогда, Ставин, ты пойдёшь к сержанту Брешеку. Он назначит тебя куда-нибудь.

Глядя на мальчика, Кариф подумал, что тот скорее всего не переживет первого своего сражения. Те, кто выживают — рождены бойцами, забияками, убийцами, социопатами. Есть конечно и такие, кто быстро учится. Некоторые из них выживают. Они проходят тяжёлое обучение. Этот мальчик не похож на бойца. Может ему удастся быстро научиться?

— Извините, капитан, — сказал Кариф, — я бы хотел предложить место распределения в отношении солдата Ставина.

— Хорошо, — сказал капитан, — закончим уже с этим.

— Вы согласитесь, что часто, вновь назначенные комиссары испытывают трудности при столкновении разных культур. Это всё усложняет, для каждой заинтересованной стороны. Таким образом, чтобы помочь мне освоится среди востроянцев я бы хотел попросить себе помощника. А так как, по вашим словам, рядовой Ставин салага…

— Я понял куда вы клоните, комиссар, — сказал капитан, — и конечно я не могу назначить вам более опытного человека для полировки ваших сапог. Хорошо. Рядовой Ставин, ты будешь служить адъютантом комиссара. Делай, что он тебе скажет, если я не скажу делать что-то другое. Может ты и помощник комиссара, но командую здесь я. Не забывай это.

Ставин отсалютовал капитану и сказал:

— Есть, сэр. Не забуду.

— Отлично. — Себастев посмотрел на своего помощника. — Ритс, отведи комиссара и его помощника в их блиндаж. D-14 кажется свободен, да? Помоги им устроиться. А потом убедись, что все, кому нужно, знают о собрании в тактической комнате. Скажи им, что полковник Кабанов не потерпит опозданий, ясно? {игра слов. Clear — ясно, четко, прозрачно и т. д.}

— Как хороший ра́звод, сэр. — сказал лейтенант чётко отсалютовав.

Комиссар поднялся со стула, задержался на секунду, одевая фуражку. Он снял свою шинель с вешалки, накинул ей на плечи и догнал Курицына и Ставина в дверях.

— Вы должны присутствовать на совещании, комиссар. — сказал Себастев. — Можете не сомневаться, полковник скажет что-то чертовски важное.

— Естественно, капитан. — ответил Кариф. На самом деле все его мысли сейчас сфокусировались на погоде снаружи. Его беспокоило, что он представлял, сколько времени ему придется находиться на пронзительном морозе. Его так же немного беспокоил его порыв взять Ставина под своё крыло.

Осторожнее, Дарид, говорил он себе. Это твоя доброта к сыну Бреггиуса привела тебя сюда. Эткуда это взялось, эта необходимость приглядывать за ними? Кто присматривал за мной, когда я был в их возрасте? Ах, ну пусть будет так.

Лейтенант нажал руну защиты от холода, открыл дверь и повел за собой комиссара и его нового адъютанта на холод. Кариф небрежно отсалбтовал капитану перед тем, как выйти на пронизывающий ветер. Он плотнее укутался в шинель и спрятал подбородок толстый мех. Лейтенант курицын вышел последним, он закрыл зверь в блиндаж за ними. Кариф услышал шипение, когда снова включилась изолирующая защита.

Значит вот он какой, Григориус Себастев, подумал Кариф. Это человек, с которым теперь вязана моя судьба. Император всевышний, неужели тебе нужно было делать его таким маленьким невоспитанным гроксом? Мне не терпится увидеть, как он будет себя вести с другими офицерами на совещании.

— Следуйте за мной, комиссар. — прокричал сквозь шум ветра Курицын. — Давайте быстрее, если не хотите встретить тут свою смерть.

Кариф кивнул и вместе со Ставиным в ногу поспешно зашагали позади Курицына. Под напором снега они согнулись почти вдвое, стараясь как можно быстрее добраться укрытия.

Глава III

Ветер носился по тактической комнате, попадая в неё сквозь открытую дверь. Лейтенант Маро, из личного штата полковника, стянул свой шарф, показав окружающим круглое лицо с постриженными усами. Мороз окрасил его щеки в красный цвет.

— Смирно! — отдал он команду. Поршни в его аугментических ногах зашипели, когда он отошел от двери.

Собравшиеся люди отодвинули свои стулья от центрального стола и встали, выполняя четкое приветствие. Полковник Кабанов поспешно вошёл внутрь. Его фигура терялась в толстых складках белой меховой шинели. Он несколько раз топнул, сбивая снег с сапог, и стряхнул снег с шапки.

— Всем вольно. — сказал он после того, как сам быстро, но четко всех поприветствовал.

Потом он протиснулся вперед, прямо к одной из обогревающих катушек.

— Поговорите пока между собой, а я попытаюсь в это время согреться.

За полковником в комнату вливался поток офицеров и командный персонал, стремясь убраться с беспощадного ветра. Последними вошли служители Бога-Машины. Словно призраки в комнату вплыли техножрец Гаварил и инженер-мистик Политнов, плотно закрыв за собой дверь. Механика, которая сохраняла их древние тела щелкала и жужжала, пока они поворачивали головы, покрытые капюшонами, чтобы приветствовать находящихся в комнате.

Вновь прибывшие из штаба полка офицеры повесили свои шапки и шинели на настенную вешалку, и заняли свои места. Теперь полковник Кабанов оставался единственным, на ком ещё была одета верхняя одежда.

Наверное, мне лучше их снять, подумал он.

Отворачиваясь от тепла спирали, все еще потирая руки, он сказал:

— Я не рассчитываю, что здесь найдется бочонок окса, так ведь? Я бы воспользовался и чашкой.

Он неохотно снял верхнюю одежду, под ней была чистая форменная гимнастерка ярко-красного востроянского цвета, обшитая белым и золотистым материалом. На самом деле гимнастерка была слишком показной для такого случая, но она была добротно сделана и согревала, и только по этой причине он отбросил свою скромность добавив еще один слой защиты от холодной зимы.

Лейтенант Курицын встал со своего места и пошел к шкафу в дальней стороне комнаты, чтобы наполнить пару кружек оксом для полковника.

— Раз уж на то пошло, лейтенант, — добавил Кабанов, — то можете добавить туда и немного развода. Сделайте старику одолжение.

Он усмехнулся. Несколько человек достали из карманов гвардейские фляги и протянули их лейтенанту, но Курицын уже откручивал крышку со своей фляги. Кабанов видел, что он влил щедрую долю крепкого востроянского ликёра в кружку.