Казармы были расположены в помещениях бывшего продуктового склада на пятом этаже под поверхностью, недалеко от госпиталя, где лечился Банник. Солдаты жаловались, что их поселили слишком далеко от их машин, но сейчас это была далеко не самая важная проблема, волновавшая Банника и многих его коллег. После боя в казармах нижних чинов осталось много пустых коек, опустело и много офицерских комнат.
Комната Каллигена тоже была пуста. Было трудно найти хоть кого-нибудь, кто бы знал, что случилось с ним — слишком много солдат и офицеров полка были убиты или ранены. Банник искал, пока не наткнулся на толпу солдат, собравшихся у списка потерь, приколотого на стене столовой. Протолкнувшись сквозь толпу, Банник стал проглядывать список, и увидел то, чего боялся.
«Каллиген, Лазло Ло Гратимер, 2098231, лейтенант, пропал без вести».
И это было все. Сколько Банник ни перечитывал список, больше о судьбе его сводного брата не сообщалось ничего.
Наконец он нашел младшего сержанта технической службы из взвода Каллигена. И он сообщил Баннику, что лишь два из трех танков, бывших под командованием Каллигена, смогли вернуться из боя, танк же самого Каллигена потерялся в песчаной буре. Последнее сержант слышал от спонсонного стрелка, единственного выжившего с трех танков Каллигена, и сейчас лечившегося в госпитале. Банник пытался выведать что-то еще, но больше сержанту было нечего сказать.
Пропасть без вести на Калидаре означало отсроченную смерть. Банник помрачнел. Сколько он себя помнил, Каллиген, принятый в его семью по межклановому обмену, был его лучшим другом. Клан Каллиген усыновил старшего брата Банника, а его семья в ответ приняла Каллигена. Темноглазый, толстощекий, болтливый, что очень раздражало учителей Банника и позже преподавателей в коллегиуме. Банник думал, что отец побьет его за нахальство, но Каллиген сумел как-то очаровать старика, который очень полюбил своего нового сына. Вспомнил Банник и о том, как вся бравада Каллигена исчезла в первую ночь, и он заплакал, тоскуя по своим родным. Потом они были как братья, и вот теперь он пропал…
Банник тихо взмолился Императору.
«Лучше бы Ты забрал меня вместо него. Он куда лучше меня, хоть и богохульник. Он не заслужил смерти».
И Банник подумал, что, хоть он и грешен, но Император слишком жестоко карает его. Он ожидал чувства горя, но горя не было. Он чувствовал странное оцепенение — больше усталость, чем что-либо еще. Эта черствость еще больше огорчила его. Калидар ожесточил его чувства.
«Смерть на войне — то, чего следует ожидать», сказал он себе. «Я воздам должную скорбь Каллигену, когда исполню свой долг».
Измученный Банник впал в полузабытье, еще осознавая, где он находится, слыша скрип дешевой мебели, разговор солдат, занятых уборкой, скрип пера, вписывавшего новые имена в список потерь на стене поблизости, когда какой-то адъютант вносил изменения в список убитых… а потом Банник заснул.
Чей-то ботинок толкнул его ногу, и Банник, вздрогнув, проснулся.
— Привет, — сказал человек, стоявший перед ним, невысокий и жилистый, с ухмылкой, которую можно было расценивать как «неуважение к старшему по званию». Он протягивал грязную руку. Банник пожал ее насколько мог твердо. Рука была скользкой от машинного масла. Обмундирование незнакомца было таким же грязным.
— Я Радден, первый наводчик в экипаже «Марса Победоносного». Извини, что опоздал, но у нас до басдака проблем с аппаратурой наведения главного орудия. Нам здорово досталось у Оснахема, не так, конечно, как вашим, но все же… — он пожал плечами. — Ты хочешь взять с собой это? — Радден указал на сумку Банника и продолжил говорить, не переводя дыхания. — Ты Банник, да? Рад тебя видеть. Чертовски жаль Ванда, он был нашим третьим наводчиком до тебя, но всегда приятно встретить нового человека. Профессия танкиста не располагает к особой общительности, но несомненно, вы это и так знаете, а, лейтенант?
Банник встал на ноги и потянулся.
— Пошли со мной, я тут реквизировал машину, так что мы сможем вернуться с шиком, — Радден подмигнул, словно намекая, что «реквизировал» было синонимом слова «украл».
Он задержался, чтобы подхватить сумку Банника.
— Извини, почетный лейтенант говорит, что я всегда болтаю без остановки, ха-ха! Есть такой недостаток, но стрелять я умею, это все подтвердят… Ради Трона, что у тебя там? — Радден наклонился и открыл сумку Банника. Покопавшись в ней, он начал выкидывать вещи на пол.
— Извини, но это тебе не понадобится… и это, и это тоже. На борту не так много места для вещей. Слушай, это я оставлю, похоже, оно имеет ценность как память, но точно не это!
Банник хотел возразить, и даже думал приказать ему прекратить, но не был уверен. По званию он был старше, но Радден, как первый наводчик в экипаже, был старше по должности.
— У тебя есть запасной респиратор? — Радден застегнул сумку, оставив кучку вещей Банника на полу. — Нет? Тебе он понадобится, нам часто приходится подолгу не вылезать из танка. И нам совсем не нужно, чтобы ты дергался каждый раз, когда в танк влетает немного пыли. Но мы тебе достанем респиратор. Теперь все! Готов? Пошли, туда, туда!
Невысокий наводчик, снова задержавшись, удивленно наморщил лоб под рыжими волосами.
— Знаете, лейтенант, а вы не слишком разговорчивы.
Радден вел реквизированную машину как маньяк, проскакивая буквально в сантиметрах от других машин и ныряя между зданиями улья Модулус. Выехав на поверхность, он погнал машину еще отчаяннее, всю дорогу до завода, где сейчас располагалась 7-я рота сверхтяжелых танков. Длинные ряды пехотинцев мелькали мимо, а Радден жал на газ, не переставая болтать. Он резко развернулся на новую дорогу, не просигналив, и двухэтажный рудовоз злобно загудел ему вслед. Въехав в здание, освобожденное от руды и литейного оборудования, чтобы принять машины 7-й роты, Радден резко затормозил у одного из боксов, в которых раньше хранилась руда.
— Извини, если напугал! — сказал Радден с ухмылкой, выражавшей все что угодно, только не сожаление. — Хорошо, что я стрелок, а не водитель, да?
Он надел респиратор.
— Тоже надень свой. Здание не вполне герметично. Хоть мне и говорили, что в такой день это не очень опасно, но рисковать я не хочу, а ты как знаешь.
Банник последовал его примеру — воспоминания о промывании легких были еще свежи.
Они вышли из машины, сопровождаемые шипением воздуха, и пошли мимо рядов производственного оборудования на главный этаж. Машины, работавшие здесь в мирное время, сейчас были небрежно сдвинуты к стене здания полукилометровой ширины, рокритовый пол покрыт царапинами в тех местах, где их двигали. На их месте осталась пустая площадка почти в двести квадратных метров. Одна ее сторона была застроена сборными зданиями казарм, располагавшихся этажами одно на другом, входом в каждое здание служил гибкий тамбур-шлюз. Складские здания, грузовые площадки с запчастями, маленькая святыня Адептус Механикус, передвижная часовня Министорума на широких колесах, и штабеля ящиков с боеприпасами занимали еще две стены. Четвертая сторона площади, обращенная к входу в огромный склад, была открыта.
Банник судорожно вдохнул зловонный воздух из респиратора, когда увидел, что стоит перед ним: уцелевшие три машины 7-й Парагонской роты сверхтяжелых танков.
— «Гибельный Клинок» «Артемен Ультрус», «Адский Молот» «Возрождение Остракана» — танк нашего капитана, он любит ближний бой — и, конечно, «Гибельный Клинок» «Марс Победоносный». Наш, — пояснил Радден, указывая на каждый из танков. — Как видишь, нам здорово досталось. Но «Марс Победоносный» все выдержал, как всегда. Ему тысяча лет, и он все еще могуч. Самый старый танк в роте.
Радден бросил взгляд на пустую площадку, окрашенную белой краской, где должен был стоять «Люкс Император».
— Они все-таки достали наш «Теневой Клинок», басдаковы орки.
Они с Банником сотворили знамение аквилы по-парагонски в память о достойно погибшей машине.