— Нет, инженсир, — сказал он, — я вам признателен за рвение, но мы и так понесли тяжелые потери. Пятая рота не может себе позволить оставить позади хоть одного человека.
— Мой анализ ситуации, полковник, — ответил Политнов, — говорит, что мы должны оставить нескольких человек иначе вы потеряете всех. Некоторые потери необходимы, чтобы избежать преследования. У меня есть предложения, которые помогут минимизировать потери.
В маленьком объёме кабины «химеры» Себастев отчетливо слышал загадочные щелчки и шипение, исходящие от тела техно-жреца. Политнов постоянно носил одни и те же безразмерный красный балахон. В некоторых местах он был испачкан маслом и разорван, и выглядел совершенно неподходяще в условиях сильных морозов, но служитель культа машин, кажется, не страдал от холода. В нем почти ничего не осталось от обычного человека. На протяжении сотен лет его органы и конечности заменялись или улучшались. Сейчас он, наверное, имел больше общего с Химерой или Первопроходцем.
— Два наших Первопроходца в данный момент лишние, — сказал Политнов. — По-моему капитан намеревался повредить их до подхода повстанцев. Подтвердите, пожалуйста.
— Именно так, — ответил Себастев.
— Даже если брать во внимание мое отрицание уничтожения любых машин, я думаю, что это будет ошибкой. Мои сервиторы и я сможем отвести обе машины к юго-востоку. В точке между армиями орков и повстанцев мы включим звуковую и визуальную имитацию оружейной стрельбы. Это почти наверняка привлечет внимание орков. Те из вас, кто читал работы Анзиона, наверняка знают, что орки не могут удержаться от драки. Они не упустят возможности стать больше и сильнее. Для них это, как наркотик. Из вашей тактики в Коррисе, полковник, понял, что вы это прекрасно знаете.
Кабанов выглядел недовольным, но в голосе слышалась уверенность.
— Вы хотите натравить орков на повстанцев, енжинсир. Таков ваш план. Я бы назвал его безрассудным.
Техно-жрец на мгновение замолчал. Его плечи слегка вздрагивали и Себастев подумал, что он смеётся про себя.
— У этого плана есть обоснованный шанс на успех, полковник. И он гораздо больше, чем у неприкрытого отхода, уверяю вас.
— Вы и ваши сервиторы не солдаты, — сказал Кабанов. — Я не могу вам приказывать.
— Это будет великая и почетная жертва, — сказал Кариф, — но кто будет усмирять дух наших машин, если вы пойдете на это?
— Машины доставят вас куда надо, комиссар. Эта планета сделал их ненадежными, это правда. Оказывайте им надлежащее почтение, и они доставят вас в Граззен. Что до моей жизни и жизней моего персонала, то они принадлежат Омниссии, и всегда принадлежали. Я прожил долгую жизнь. За последние годы я стал медленнее. Обработка данных занимает больше времени. В моих действиях все больше ошибок. Наконец мои биологические системы дают сбой, на много веков позже, чем им положено.
Себастев заметил многозначительный взгляд, промелькнувший между техно-жрецом и полковником.
— Вот мои доводы, и техно-жрец Гаварил подтвердит, что я говорю правду. Я наблюдал и ждал наступления момента, когда я смогу потратить свою жизнь с наибольшей пользой. Я подозревал, что в эти темные времена момент скоро настанет. И оказался прав. Я готов встретить смерть, во имя чести Боша-Машины.
Все, кто находились в транспорте, включая связанного пленника, смотрели на инженсира с уважением. Его предложение остаться лучше всего характеризовало ту честь и благородство, которые присущи офицерам востройи.
Без малейшего стыда я всегда расценивал этого человека, чуть больше, чем простого исполнителя, подумал Себастев. Когда же я забыл, что он востроянец? Теперь он доказывает, что, пусть не в бою, но духом он равен лучшим из нас.
— Инженсир, — сказал Кабанов, — вы можете взять все, что вам требуется и отправляться реализовывать свою идею. И пусть Император, как и Омниссия сопутствуют успеху ваших дел. Эта жертва будет записана в анналах полка.
Техно-маг склонил голову.
— Тогда, с вашего позволения, я со всей поспешностью приступлю к делу. И пусть благословение Омниссии снизойдёт на всех вас, господа.
Политнов не стал ждать разрешения уйти. Он просто встал с сиденья, открыл люк и выбрался на прохладный воздух полудня. Поддавшись порыву Себастев вскочил и вышел вслед за ним. Техно-жрец удалялся в сторону «первопроходцев», его красная мантия развивалась на ветру.
— Инженсир! — окликнул его Себастев.
Политнов остановился и обернулся.
— Капитан?
Себастев ничего не сказал. Вместо этого он сложил перед грудью знак аквиллы и глубоко поклонился. В этот раз смех Политнова был слышен, он звучал, как скрежет металла о металл. Он отвернулся и пошел, с трудом пробираясь через снег.
— Возвращайтесь в «химеру», капитан, — передал он по воксу, вместо того, чтобы перекрикивать ветер. — Плоть слаба против холода. Да, плоть слаба, но машина…Машина непреклонна.
«Химера» Кабанова издала утробный рык, заняв место позади ведущего «Первопроходца». Машины пятой роты выстроились в редкую колонну, «первопроходцы» в голове и хвосте колонны, «химеры» в середине. Они покидали Налич. Отбрасывая кровавые тени, солнце пробивало себе путь сквозь толстые облака.
Вокс Политнова уже был за пределами зоны приема, но лейтенант Курицын поймал последнюю передачу от него на приемник «химеры». Политнов доложил об успешном выполнении задания, орки изменили направление движения. После окончания передачи, он повернул прямо на колонну бронетехники даниккийцев.
Кабанов молча вознес молитву святой Надалье, чтобы она помогла душе Политнова быстрее занять свое место радом с Императором.
Кабанов предложил вознести тихую молитву благодарности святой Надалье, которая поможет ускорить путь души техно-мага к Императору. Не задумываясь Политнов предложил свою жизнь, чтобы помочь им, он выбрал правильный момент. Кабанов хорошо это понимал, особенно сейчас, когда пятая рота была на краю гибели.
Оставалась маленькая надежда, что тридцать пятый полк сможет удержать Граззен до прибытия пятой роты с пленником. Хотя больше походило на то, что по прибытии город будет захвачен орками и со стороны востроянцев мосты будут уничтожены. Задержка на минуты может быть равна опозданию на год.
Эти хмурые мысли были прерваны болью, неожиданно возникшей в его лёгких. Кабанов вытащил один из своих носовых платков и закашлял в него.
Все посмотрели на него, на лицах отразилось понимание, но никто не сказал ни слова. Кабанов слабо улыбнулся, убирая платок в карман и стараясь не показать красные пятна на нем.
Возраст Кабанова был не столь значителен по сравнению с другими высокопоставленными офицерами, включая генерала Властана, но он никогда не задумывался о дорогостоящих и часто мучительных омолаживающих процедурах. У него было достаточно денег, чтобы оплатить их: дом Кабановых имел свою долю вложений на Вострое и соседних мирах, но он всегда считал, что Император призовет его, когда настанет время.
И время это уже было близко, подумал Кабанов. Интересно, все будет на моих условиях? Или мне не удастся сделать последний великий поступок?
Поднялся сильный восточный ветер, он с силой дул в борт «химеры». Тело Кабанова молило о сне.
— Прошу простить меня, господа, — сказал он, — но нас ожидает трудное сражение, самое тяжелое, в этом я не сомневаюсь. Все мы давно не отдыхали, как следует. За пленником будем присматривать по очереди, так нам удастся немного поспать. Переход через горы займет несколько часов.
Себастев согласно кивнул, понимая, насколько устал он сам.
— Мы слишком долго бодрствуем на оксе. Отдохните, полковник. И остальные тоже. — он обращался ко всем присутствующим офицерам, сам при этом был уверен, что вряд ли сможет уснуть, пока на борту «первопроходца» находится пленник. — Я пока что присмотрю за повстанческим выродком.
Кабанов понимал, что Себастеву было необходимо поспать так же, как и любому из них, но упрямый капитан не согласится с этим. Кому-то нужно будет сменить его позже.