Костеллин отступил подальше от густой тучи пыли. Гренадеры в масках, однако, немедленно приступили к работе, следуя приказам своих вахмистров — одно отделение достало шанцевый инструмент, другое начало собирать подпорки с боковых туннелей. Слишком далеко копать не пришлось, так как большая часть туннеля была все еще проходима, хотя чтобы пройти, приходилось пробираться по кучам камней или протискиваться в узкие щели между ними. Но даже так понадобилось более часа работы, чтобы первый солдат, наконец, вышел в туннель другого рудника, где их ждал «Термит».
И тогда начались настоящие проблемы.
Карта второго рудника была безнадежно неточной, заставляя их ходить кругами. Костеллин проверял каждый туннель с компасом, измерял его длину шагами и делал пометки на карте в инфопланшете, но было невозможно сказать точно, какую из стен надо бурить следующей. Его первый выбор оказался неправильным, и, так как они теперь находились близко к территории некронов, Костеллин жалел, что пришлось зря включать бур, работавший с оглушительным ревом.
Вторая стена, однако, поддалась с неожиданной скоростью, и короткий прямой туннель, пробуренный «Термитом», продержался достаточно долго, чтобы все успели пройти в третий и, судя по карте, последний рудник. «Термит» был им больше не нужен, и Костеллин с облегчением приказал выключить двигатель машины, но прошла почти целая минута, пока грохочущее эхо в туннелях затихло.
Предстояла следующая задача, главным образом для которой Костеллин и взял с собой техножреца. Ломакс выступил вперед, присел у кормы «Термита», и открыл кормовое отделение. Согнув пальцы, он запустил их в таинственные механизмы машины, произнося литании и молитвы Богу-Императору в его ипостаси Бога-Машины. Костеллин и не надеялся понять тайные ритуалы техножреца, но все равно наблюдал, пока Ломакс не отошел от «Термита», вынув из машины заржавевшую серую коробку, опутанную проводами, которую он с почтением держал серво-рукой на некотором расстоянии от себя.
Они пошли дальше, и на этот раз карта достаточно быстро привела их в большую пещеру, подобную той, в которую они спустились в первый раз. В центре пещеры безмолвно стояли шесть кабин с лифтами, и Костеллин, указав на них Ломаксу, спросил, возможно ли включить их. Техножрец ответил, что располагая достаточным временем, он сможет подключить источник энергии «Термита» к их механизмам.
Тем временем по предложению Костеллина гренадеры развернули одеяла и расположились на пару часов сна, не снимая масок, хотя каждый взвод выставил отделение из десяти часовых. Костеллин взглянул на хронометр. После всех их злоключений они все же укладывались в запланированное время, успевая начать атаку на генераторум точно перед рассветом.
Сам Костеллин не спал. Время отдыха он использовал для того, чтобы помолиться Императору, и, принести, как он полагал, последнее покаяние.
Обряды техножреца завершились успехом. С металлическим лязгом и запахом озона, осветившись ярко-синим светом, лифты включились. Здесь были только четыре платформы, но через несколько минут и остальные две опустились в решетчатые кабины. Костеллин почувствовал облегчение. Если бы шахты лифтов были блокированы, его отряд там бы и погиб.
К этому времени все гренадеры уже были на ногах и паковали свои одеяла. Костеллин направил в лифты три отделения с лейтенантом из роты «Гамма», приказав им подняться на поверхность. Спустя двадцать минут лейтенант подтвердил по воксу, что вход в рудник чист, поблизости нет никаких признаков некронов, и он посылает лифты назад за остальными.
Его прервал полковник-186, связавшись с Костеллином на командирском канале. Он приказал доложить обстановку, что Костеллин и сделал, после чего полковник сообщил, что у них наверху происходят важные события.
— Некроны собирают силы для наступления, — сказал полковник, — даже большие, чем те, что они задействовали на севере. По данным сканирования, они направляются к нам.
— Именно когда вы подошли к западному генераторуму, — прошептал Костеллин. — Хенрик был прав.
— Это хорошие новости, комиссар. Это значит, что генераторумы действительно важны для некронов. Вы сослужите службу Императору, выполнив задание.
— Вероятно, они решили пожертвовать южным генераторумом, но не разделять свои силы, рискуя потерять оба. Но, полковник, сколько их…?
— Я запросил подкрепления из трех других полков, но, конечно, у них тоже недостаточно сил, и им тоже нужно удерживать свои участки фронта.
— 42-й полк едва смог остановить наступление некронов на прошлой неделе. Если их армия с тех пор пополнила свою численность, тогда… 1800 человек, полковник. Мы потеряли 1800 человек убитыми.
— Но эти потери позволили нам узнать многое о способностях некронов. Генералы произвели расчеты, Костеллин. Они говорят, что мы можем победить, даже если численность войск некронов увеличится. Мы загоним этих монстров обратно в землю, из которой они вылезли.
Костеллин вздохнул.
— Молюсь, чтобы вы оказались правы, — сказал он. — Да поможет вам Император.
— И вам, — сказал полковник.
Костеллин повернулся, чтобы передать «хорошие новости» своей команде, открыв вокс-канал, чтобы могли слышать и те, кто уже поднялся на поверхность. Он подчеркнул тот факт, что теперь, когда армия некронов направляется на запад, силы противника, наконец действительно отвлечены.
— У нас есть шанс, — сказал он, — нанести сокрушительный удар…
Он не успел договорить. Силуэты, словно появившиеся из кошмаров, возникли в свете солдатских фонарей, и Костеллин, развернувшись, увидел, что монстры уже позади него, появляясь из стен пещеры. «Словно призраки», подумал он, и сразу же понял, с чем столкнулся, вспомнив описание тех наполовину призрачных существ, которые атаковали 42-й полк.
Они были гораздо более чудовищными, ужасающими во плоти — точнее, в металле — чем комиссар мог даже вообразить. Они набрасывались на гренадеров, их длинные свисавшие позвоночники хлестали, извергая смертоносные электрические разряды, но когда гренадеры стреляли в ответ, их выстрелы безвредно проходили сквозь полупрозрачные силуэты призраков.
Костеллин взял в одну руку плазменный пистолет, чтобы не позволить чудовищам подойти ближе, а в другую цепной меч, чтобы сражаться с ними, когда они все-таки неизбежно подойдут, используя свои уникальные способности. Его успокаивала вибрация цепного меча в руке и жужжание его зубьев, похожее на гул разъяренного роя катачанских кровавых ос.
— Помните инструктаж, — приказал он по воксу. — Эти твари могут становиться нематериальными по своему желанию. Дождитесь, когда они атакуют, и стреляйте по ним, когда они полностью материальны.
Призрак набросился на вахмистра, протягивая длинные руки к его лицу. Пальцы-клинки вонзились в маску, из глаз хлынули потоки крови, но отделение вахмистра, следуя приказу Костеллина, именно в этот момент открыло огонь из хеллганов по твари. Некрон вздрагивал с каждым попаданием, но держался, пока наконец один выстрел — Костеллин хотел бы знать, какой, хотел бы знать слабые места этого монстра, если они вообще были — свалил его на землю, призрак свернулся и замер.
Еще один призрак летел на Костеллина, и комиссар встретил его зарядом раскаленной плазмы, которая безвредно прошла сквозь фигуру некрона. Костеллин ожидал этого, и нанес удар цепным мечом в тот момент, когда некрон добрался до него, снеся металлический череп монстра с плеч. Следующая атака обрушилась сзади, и Костеллин не успел развернуться и привести меч в изготовку к бою; он успел только отпрыгнуть, когда призрак проплыл над ним, и поднял пистолет, увидев, что некрон развернулся для второго захода. Гренадер опередил его, и призрак исчез во вспышке выстрела мелтагана. Волна раскаленного воздуха обожгла лицо Костеллина, в нос ударил запах опаленных волос.
Все это было бесполезно. Этих чудовищ было слишком много, не меньше тридцати, и их способность становиться нематериальными давала им явное преимущество над более многочисленными гренадерами. Хуже того, убитые некроны вновь поднимались.