Он стучит в дверь, и Полковник приглашает меня внутрь. В отличие от остальной башни, круглый зал украшен яркой фреской, которая бежит по всем стенам, насколько я могу судить, на ней изображено что-то из сцен Экклезиархии. Житие какого-то великомученика, судя по последней картинке, где мужика с пылающим нимбом разрывают на части зеленокожие чудища, я так понимаю, причудливая интерпретация орков. Я дрался с настоящими орками, и во плоти они даже еще страшнее, чем гротескные пародии, намалеванные в зале.

Полковник сидит за простым столом из темной, почти черной древесины. Напротив него стоит простой, подходящий по цвету стул. Столешница сильно завалена бумагами в мягких коричневых футлярах, перевязанных красным шнуром и запечатанных различными официальными печатями.

— Кейдж, — произносит Полковник, отрывая взгляд от пачки пергаментов в своих руках, — присаживайся.

Я подхожу и опускаюсь на стул, который начинает живо скрипеть ножками, пока я обустраиваюсь на нем. Полковник вернул свое внимание к изучению документов в своих руках. Я терпеливо жду. Будучи запертым в камере, я немного научился терпению. Я полагаю, это как ожидание добычи, терпение охотника, который до самого конца сидит или лежит неподвижно. Это то самое терпение, что проверяет вашу вменяемость, медленно проплывающие часы и дни угрожают пошатнуть ваш разум. Но я научился. Я научился успокаивать свои мысли, обращать их внутрь себя: считать удары сердца, считать вдохи и выдохи, в уме проделывать сотни ритуалов подготовки и обслуживания оружия, драться с оружием и без оружия с разными врагами в ограниченном пространстве своей собственной головы, пока твои руки и ноги прикованы цепями к стене.

Когда Полковник намеренно кашлянул, я осознаю, что уплыл в хорошо натренированное состояние транса, моргаю и фокусируюсь на нем. Он вообще не изменился, хотя я на самом деле и не ожидал этого. Все та же мощная, чисто выбритая челюсть, резкие скулы и пронзающий взор ледяных голубых глаз. Взор, который может вонзиться в твою душу и прожечь тебя сильнее, чем лазерный резак.

— Есть еще одно задание, — начинает он, откинувшись назад и скрестив руки на груди.

— Я уже догадался, — отвечаю я, сидя с прямой спиной, всем своим видом изображая внимание.

— Собственно говоря, времени немного, — продолжает он, его взгляд не изменился, — ты соберешь и обучишь команду для ликвидации военного командира чужаков.

Это удивляет меня. В последний раз он был очень скрытен относительно целей миссии. Думаю в этот раз все по-другому.

— Как ты, возможно, ожидаешь, процесс выбора в этот раз будет более целенаправленным и сфокусированным, чем в последний, — произносит он, словно читая мои мысли, — я не могу себе позволить потратить столько времени, чтобы повторить процедуру, которой ты был подвергнут ранее.

Ставлю, что так, думаю я. Потребовалось четыре тысячи солдат и два с половиной года для "выбора" штрафников "Последнего шанса", когда Полковник последний раз вел меня в бой. Кроме самого Полковника, я был единственным выжившим.

— В этой тюрьме содержатся некоторые наиболее специализированные бойцы в этом секторе Империума. Именно с этой целью я заключил их здесь, собрал в одном месте, где с легкостью могу получить к ним доступ, вместо того, чтобы носиться по звездам. Это делает сбор команды намного более прямолинейным, дополнительным плюсом является то, что только несколько человек знают, что они здесь, и я могу поддерживать абсолютную секретность, — говорит он мне, взмахом руки указывая на дела на столе.

— Тебе придется прочитать эти досье и выбрать тех, кого посчитаешь самыми подходящими для задания. Затем ты обучишь их умениям, которыми они не обладают, пока я подготовлю финальные детали для самой миссии. Затем я поведу штрафников "Последнего Шанса" на эту миссию. Все ясно?

— Полностью, сэр, — осторожно отвечаю я, раздумывая над его словами, — если мне нужно выбирать, тогда мне нужно знать чуть больше о том, что вы планируете.

— В данный момент нет. Я скорее позволю тебе выбрать мужчин и женщин, чьи навыки ты посчитаешь ценными, вне зависимости от ситуации, с которой можем столкнуться, — говорит он, качая головой, — наш выбранный персонал будет в какой-то степени проинформирован о плане атаки, который я разработаю. Гибкость будет ключом к успеху.

— Думаю, понял, — отвечаю я ему, наклонившись вперед и положив руки на столешницу, — собрать команду, которая сможет сделать то, что нам нужно, чем бы оно ни было.

— И снова твоя способность схватывать на лету сложные задачи изумляет меня. — саркастически отвечает Полковник. — Разве это не то, что я только что сказал?

— Почти, — отвечаю я с усмешкой.

Затем до меня кое-что доходит:

— Полковник, а почему группа из штрафников? Я имею в виду, что уверен — вы можете набрать людей из полков Гвардии по всему сегментуму.

— Ты же сам однажды ответил мне на это, если помнишь, — через секунду размышлений отвечает Шеффер, — я могу пролаять приказы, заставить людей делать то, что хочу, но для миссии этого недостаточно.

— Теперь вспомнил, — отвечаю я Полковнику, когда он делает паузу, — вы хотите группу, которой незачем жить, кроме как ради успеха миссии. Так было на Избавлении, да? Да, я помню: когда больше не осталось ничего ценного за что можно было бы сражаться, кроме как за свои жизни, то вы будете лучшими бойцами.

— Ты это хорошо выучил, — многозначительно произносит Шеффер.

— Но я все еще здесь, — с горькой улыбкой отвечаю я.

ЗДЕСЬ в тюрьме двести семьдесят шесть человек военных заключенных. У меня больше недели ушло, чтобы пробраться через их дела, я засел с одним из писчих Винкуларума, чтобы он читал мне детали их дел. Я никогда не учился читать, в этом действительно никогда не было необходимости. Когда я в следующий раз увидел Полковника, он сказал мне, что у меня есть еще три дня, чтобы делать выбор. Для начала, я даже не знаю с чего начать. Брифинг Полковника был настолько туманным, что я с трудом себе представляю, что нам придется сделать. Первый день я провел просто сидя и обдумывая кое-что, на что у меня была уйма времени в последние месяцы. Я посчитал, что примерно десяти хороших бойцов будет вполне достаточно. Мой опыт в Коританоруме говорил мне, что если с заданием Полковника не смогут справиться несколько хорошо тренированных человек, то и никакая армия не поможет.

Исходя из этого, я продрался через записи с адептом, стараясь разделить их по навыкам, предыдущему воинскому опыту и, что самое важное, по причинам, по которым они оказались в тюрьме. Собрались отбросы на любой вкус, но все как один бывшие военные. Это не удивительно, учитывая жизненную цель Полковника. Но именно в этих заключенных было кое-что особенное. Все как один были специалистами в том или ином роде. Тут были пилоты, снайперы, эксперты по проникновению, диверсанты, инженеры, бойцы джунглей и городов, экипажи танков, артиллеристы, штурмовики, саперы и десантники. Как Полковник и сказал, он собрал здесь вместе всех лучших солдат со всего сегментума, и они все здесь ради того, чтобы я сделал выбор. Так кого же мне искать? Как выбрать команду экспертов, когда у меня есть возможность выбирать из целой роты? На что мне смотреть, чтобы отделить одних от других?

Когда остается только два дня для решения, я начинаю расстраиваться. Мне нужно рассмотреть их под определенным углом, каким-то образом отобрать лучших из лучших.

И я начал больше понимать, почему Полковник сделал именно то, что он сделал для последней миссии. Я начал понимать, что возможно, протащить четыре тысячи мужчин и женщин через ад и вернуть обратно, и посмотреть, кто выживет — единственный способ на самом деле разобраться, у кого есть инстинкт воина, кто боец и последний герой, а кто просто пушечное мясо, предназначенное для спасения лучших воинов. Возможно, мне просто нужно поставить их в пары и заставить драться, чтобы посмотреть, кто выйдет победителем.